Так как сегодня принято считать, что традиционно женщины в Индии занимали незаметную роль на кухне и никогда не были социально активны, выложу тут информацию, которая поможет расширить кругозор.
Вид для печати
Так как сегодня принято считать, что традиционно женщины в Индии занимали незаметную роль на кухне и никогда не были социально активны, выложу тут информацию, которая поможет расширить кругозор.
Женщины в истории Индии: несколько виньеток из эпиграфики
Автор – Михаэль Данино
На протяжении веков неправильные представления о роли женщин в индийском обществе росли и ширились, часто забывая даже упомянуть о других, отличных ролях, которые они играли.
Многогранная индийская цивилизация и культура поддаются самым противоречивым интерпретациям, которые чаще всего отражают лишь личную интерпретацию определенного ученого, его идеологию и иногда личную незащищенность. Каким бы ни был мотив, частым результатом было укоренение стереотипов.
В качестве примера можно привести обращение с женщиной в древней Индии. Нет ничего проще, чем процитировать смрити, найти несколько упоминаний, восхваляющих обряд сати, и изобразить «подавленную индуистскую женщину» таким образом, который вызовет негодование в нашу эру прав человека. Но с тем же успехом можно найти запреты против сати или привести цитату из главы Варахамихира о «восхвалении женщин», в которой он спрашивает: «В чем вина женщин, за что только их не наказывали мужчины? Мужчины превзошли женщин по наглости. На самом деле женщины превосходят мужчин по достоинству. Будучи уникально чистыми, они никогда не оскверняются».
Еще легче выбрать несколько отрывков из эпосов, которые превозносят качества и способности женщины и создают идеал женщины, которому нужно следовать. Игнорируя огромное формирующее влияние этих текстов на индийское сознание, бескомпромиссные критики древнеиндийского общества любят утверждать, что, будучи «мифологическими», они имеют мало, если вообще что-то, к земным реалиям. Тогда, если мы хотим изучить эти «основные реалии», одним из самых надежных источников будет эпиграфика (наука о древних надписях на твердых материалах). Здесь представлено несколько примеров того, что надписи эпиграфики говорят нам о положении женщин. Подзаголовок разъясняет, что я не пытаюсь построить сложную модель; Я довольствуюсь несколькими основными моментами в качестве отправной точки.
Вложение 17429
Женщина как Дарующая
Согласно древним надписям цари часто хвастаются своими щедрыми дарами той или иной части общества; но женщины часто также появляются как дарующие что-либо. На самом деле, это их наиболее заметная роль в эпиграфических записях. Самая старая такая надпись находится на одном из основных указов царя Ашоки; его вторая жена, Чаруваки, дарит манговые рощи, сады и дома как милостыню для нищих. [2] В первом веке до нашей эры, надпись в пещерах Канхери, недалеко от Мумбаи, описывает царицу Сатавахана как преподносящую «благочестивый дар» водяной цистерны. [3] Как мы видим, вполне практичные предложения с учетом общего благополучия
На юге Индии женщины, как правило, делали подобные подарки больше для религиозных целей. Во многих каменных надписях времен Чола и Пандья перечислены имена женщин, жертвующих золото или деньги для установки вечных светильников в храмах. [4] Другие делали пожертвования на благотворительные цели. Главная царица императора Виджаянагара Ачьюта Райя, Варада Деви, также известная как Варадамбика, среди прочего подарила шесть деревень храму Шри Венкатешвары в Тирумале [5]. И когда она сопровождала императора во время его посещения храма Варадараджасвами в Канчипураме, они оба пожертвовали жемчуга, равного их весу! [6]
Царицы были не единственные, кто делал пожертвования; также отмечается щедрость женщин из обычных слоев общества. Редко, конечно, поскольку надписи в основном делались членами королевских семей, но это делает такие записи еще более заметными и поучительными. Таким образом, мы имеем из Рамнагара (в США) статую Джины, датируемой 10 сакской эрой (88 г. н.э.), с вырезанным на ее постаменте замечательным эпиграфом, отмечающим, что изображение было предложено десятью женщинами из плотницкой общины. [7] Историк Кирит Шах, комментируя эту надпись, считает, что эти женщины, вероятно, были не просто женами плотников, а самими плотниками. В любом случае, все женщины названы по именам, и, по-видимому, несколько названий, относящихся к некоторым из их матерей, но имена их мужей нигде не фигурируют в тексте. Более того, правила иконографии были нарушены, чтобы барельеф десяти женщин под троном казался более заметным, чем ряд из десяти мужчин, вероятно, их мужей.
В Санчи и Бхархуте в надписях первого века нашей эры женщины, делающие подношения, записаны только по именам, без каких-либо ссылок на мужа, отца или мать [8]. Это опять-таки скорее исключение, чем правило, но оно подтверждает, что женщина не была простым дополнением, определяемым по ее отцу или мужу.
Женщина как правитель
Один красноречивый ключ к пониманию статуса женщины состоит в том, что царица могла стать полноправным правителем. Это довольно хорошо известно в эпоху средневековья, но также верно и для более древних времен. Таким образом, в четвертом веке нашей эры Прабхаватигупта, дочь императора Чандрагупты II в течение тринадцати лет управляла царством Вакатака от имени своего маленького сына. Три столетия спустя принцесса Виджаябхаттарика действовала в качестве губернатора провинции при Викрамадитья I династии Чалукья. [9]
В Гуджарате царица Найкидеви также выступала в роли регента от имени своего маленького сына. Когда в 1178 году Мухаммед Гури напал на ее королевство, в надписях зафиксировано, как она смело взяла своего сына на колени и повела армию Чалукья против мусульманских захватчиков, победив ее у подножия горы Абу. [10] По сути, Найкидеви положила начало традиции героических цариц, в которую позже вошли Рани Дургавати, Рани Авантибай и Рани Лакшмибай.
Женщина как Поэт и Учитель
На санскритских надписях Тамилнада, особенно во времена Паллавов, Пандий и Чол, часто упоминаются женщины в различных ролях. По оценкам историка и эпиграфа Читры Мадхаван, женщины королевских кровей «замечены как активные участницы в сфере религии и культуры. ... Видно, что многие из них были чрезвычайно сведущи в изобразительном искусстве, а также в то время занимали значимое положение как в своих царствах, так и в других местах на юге Индии». [11]
Мы только что упоминали императора Виджаянагару Ачьюту Райю и его главную жену; Похоже, что его вторая жена, Тирумала Деви (или Тирумаламба) была одаренной поэтессой, написавшей на санскрите «чампу-кавья» (эпическая смешение прозы и поэзии). Многие из ее стихов об императоре были выгравированы в храмах, например в Шри Рангаме. или Канчипурам. [12]
Существуют свидетельства, что в эпоху Гупты женщина могла выступать и как учитель. Как говорит историк У. Н. Гошал: «Девочки из высших слоев общества, а также те, кто живут как отшельницы, читают труды по древней истории и легендам и достаточно образованы, чтобы понимать и даже сочинять стихи. ... Словарь санскрита Амаракоша, произведение эпохи Гупты, приводит слова, обозначающие учительниц (упадхьяя 2 и упадхьяи), а также наставниц в ведических мантрах (ачарья *)». [13]
Это подтверждается надписями эпиграфики. Например, в Маргале, деревне около Колара в штате Карнатака, красивая каменная скульптура изображает Савинирмади, женщину-ученую Х века, в позе учителя. Надпись над скульптурой приводит имена ее отца и матери, и добавляет, что Савинирмади «была сведуща во всех шастрах». Историк Йоцна Камат добавляет: «В средневековом штате Карнатака примеры образованных женщин были не редкостью, хотя подробности, касающиеся способа обучения женщин, не сообщаются» [14].
Женщина как исполнитель жертвоприношений
Одна из надписей пещеры Нанагхат (или Нанегхат), расположенная недалеко от Пуны, датируемая первым веком до нашей эры, задала загадку для ее первых расшифровщиков. В ней описана царица Сатавахана Нагамника, совершающая сложные ведические жертвоприношения: шестнадцать из которых записаны, включая Агхадхейю, Ашвамедху, Раджасую и т.д. Очевидно, поскольку ее сын, как утверждается, восседает на троне, ее муж, предыдущий царь, который упоминается лишь вкратце, умер несколько лет назад. Как объясняет выдающийся эпиграфист С. Санкаранарайанан, первые редакторы надписи не могли согласиться с тем, что овдовевшая царица сама совершала такие жертвоприношения, поскольку в древние времена для этой цели необходимы были и муж, и жена. Поэтому редакторы предположили, что в надписи отсутствовало несколько слов. Но Шанкаранараянан убедительно утверждает, что надпись завершена, и что мы должны принять ее содержание как оно есть. [15]
Это очень важно, поскольку показывает, что шастры и другие предписания были, возможно, менее нормативными, чем мы могли бы подумать: другими словами, они представляли теорию, хотя практика могла отличаться.
Женщина и преступность
В 992 г. н.э., во время правления царя Западной Чалукьи Ахавамаллы, был установлен список наказаний за различные преступления. В нем указывалось, что в случае прелюбодеяния, прелюбодей должен быть казнен, а прелюбодейке будет ампутирован нос. [16] Последнее предложение, без сомнения, нежелательно в соответствии с нашими стандартами, но мы должны отметить, что крайняя строгость приписывается по отношению мужчине, а не женщине. Это согласуется с различными текстами законов, обычаев или этики, такими как «Артхашастра», в которых прописаны наказания за изнасилование или за ложные обещания, данные женщине с целью соблазнить ее.
Сияющая женщина
Наконец, авторы надписей иногда упиваются поэтическими описаниями высоких достижений некоторых женщин. В девятом веке нашей эры медные листы Бахура (деревни к югу от Пондичерри) рассказывают о принцессе Раштракуте, ставшей женой Паллавского короля Нандивармана III. Ее звали Шанкха, и она была «полна терпения, как земля», наделена «умом, красотой, искусством», «любимым людьми, как мать» - одним словом, она «сияла, как будто она была воплощенной удачей» царя». [17]
Надпись в храме Кайлашнатхи в Канчипураме описывает другую женщину из Паллавы как «полную прелести, мягкости, грации и чистоты, очаровывающую подлинной сладостью»; действительно, она казалась «шедевром» Создателя, живым доказательством того, что «его мастерство наконец-то достигло совершенства после того, как он создал тысячи красивых женщин». [18]
В эпоху Гупты в надписи древнего города Мандасор (Мадхья-Прадеш) говорится, что в городских парках полно женщин, свободно передвигающихся в большом количестве или постоянно поющих. Ясно, что не было никаких ограничений на их свободное передвижение, и мы не возражали бы против такого проявления веселья в городах современной Индии. [19]
Эти несколько примеров едва охватывают всю картину. Мне не известно о каком-либо систематическом изучении изображения индийских женщин в эпиграфике, хотя нам было бы, чему поучиться из них, и, возможно, еще большему отучиться.
Автор – Михаэль Данино
Перевела с английского - Хари-канта д.д.
Источник: http://www.pragyata.com/mag/woman-in...-epigraphy-323
Ссылки:
1. Varahamihira’s Brhat Samhita, tr. M. Ramakrishna Bhat (Delhi: Motilal Banarsidass,1982), verses 74.6 & 74.9, pp. 688-89.
2. Minor pillar edict No. 3 (Allahabad-Kosam pillar), in D. R. Sircar, Inscriptions of Asoka(New Delhi: Publications Division, Govt. of India, 4th ed., 1998), p. 53.
3. Kirit K. Shah, The Problem of Identity: Women in Early Indian Inscriptions(New Delhi:Oxford University Press), p. 46.
4. Chithra Madhavan, History and Culture of Tamil Nadu as Gleaned from Sanskrit Inscriptions, vol. 1 (New Delhi: D.K. Printworld, 2005), p.138.
5. Chithra Madhavan, History and Culture of Tamil Nadu as Gleaned from Sanskrit Inscriptions, vol. 2 (New Delhi: D.K. Printworld, 2007), p. 43.
6. Ibid.
7. Kirit K. Shah, The Problem of Identity: Women in Early Indian Inscriptions(New Delhi:Oxford University Press), p. 161.
8. Ibid, pp. 90-91.
9. U. N. Ghoshal, “Social Condition,” in The Classical Age, vol. 3 in The History and Culture of the Indian People, R. C. Majumdar, ed. (Bombay 1954/1988: Bharatiya Vidya Bhavan), p. 574.
10. D. C. Ganguly, “Northern India during the eleventh and twelfth century,” in The Struggle for Empire, vol. 5 in The History and Culture of the Indian People, R. C.Majumdar, ed. (Bombay 1957/1979: Bharatiya Vidya Bhavan), p. 78.
11. Chithra Madhavan,History and Culture of Tamil Nadu, vol. 2, op. cit., p. 36.
12. Ibid., p.42-43.
13. U. N. Ghoshal, “Social Condition,” op. cit., p. 568.
14. Jyotsna Kamat, “Unique Memorial to a Learned Lady,”
15. S. Sankaranarayanan, “Nanaghat Cave Inscriptions of Nagamnika: a Fresh Study,”The Adyar Library Bulletin, 1999, pp. 193-211.
16. U. N. Ghoshal, “Social Conditions,” in The Age of Imperial Kanauj, vol. 4 in The History and Culture of the Indian People, R. C. Majumdar, ed. (Bombay 1955/1985:Bharatiya Vidya Bhavan), p. 377.
17. Chithra Madhavan, History and Culture of Tamil Nadu, vol. 1, op. cit., p.139.
18. Ibid.
19. Haripada Chakraborti, India as Reflected in the Inscriptions of the Gupta Period (New Delhi: Munshiram Manoharlal, 1978), p. 21.
Легендарные царицы-воины Индии
https://www.youtube.com/watch?v=J7VUlX79fDo&t=7s
Субтитры (для включения на видео, поставьте галочку в русских субтитрах):
Эти царицы-воины оставили неизгладимый след в истории.
Вы знали о них?
Разия Султан. Энергичная царица была первой и последней женщиной-правительницей султаната в Дели!
Рани Рудрама Деви. Славится своей доблестью. Она подавила несколько революций и управляла династией Какатия 4 десятилетия!
Рани Аббакка Чоута. Царица провинции Тулу Наду. Была единственной женщиной, которая противостояла, сражалась и неоднократно побеждала португальцев!
Рани Дургавати. Отказавшись склониться перед могущественной армией императора Акбара, свирепая царица доказала, что ее дух воина неизменен до ее
последнего вздоха!
Келади Ченнамма. Царица, бросившая вызов Аурангзебу. Ченнамма оставалась большой занозой для британцев на протяжении всего ее правления!
Рани Тарабаи. Храбрая невестка царя Шиваджи. Тарабаи без посторонней помощи руководила сопротивлением Маратха против моголов в течении 7 лет!
Рани Велу Начияр. Неукротимая царица Шиваганги и ее армия, состоящая только из женщин, заставила британцев искать деньги и даже победила их в бою!
Мы приветствуем храбрость и неукротимый дух этих легендарных цариц-воинов!
Драупади при дворе Императора Юдхиштхиры исполняла роль главного оружейника и казначея страны. Это примерно как сейчас Министр Финансов и Министр военной промышленности Российской Федерации.
Отрывок из Махабхараты, Араньяка-парва, глава 222-223. (Гангули)
"В прошлом во дворце Юдхиштхиры каждый день обедали восемь тысяч брахманов, которые ели с золотых тарелок. Кроме того, Юдхиштхира обеспечил каждого из восьмидесяти тысяч семейных брахманов тридцатью служанками. Вдобавок к этому, десяти тысячам санньяси приносили на золотых подносах чистую пищу. Я занималась тем, что подносила пищу, напитки и одежду тем брахманам, которые декламировали Веды. У Юдхиштхиры было сто тысяч прекрасно одетых служанок, украшенных золотыми браслетами и ожерельями, дорогими гирляндами, сандаловой пастой и бриллиантами, и все они умели красиво петь и танцевать. Сатьябхама, я знала имена каждой из этих девушек, а также все то, что они сделали, что должны были сделать и чего не сделали.
Кроме того, у Юдхиштхиры было сто тысяч служанок, которые угощали гостей. Когда Юдхиштхира жил в Индрапрастхе, его всегда сопровождали сто тысяч лошадей и сто тысяч слонов, — таковы были его богатства, когда он был правителем всей земли. Однако именно я определяла количество этих лошадей и слонов, различные правила, относящиеся к этим шествиям, а также выслушивала все связанные с ними жалобы. Да, я знала обо всем, что каждый сделал и чего он не сделал, будь это служанки во дворце, другие всевозможные слуги или даже пастухи царского стада. Только я знала, каковы доходы и расходы царя, а также все его состояние. К тому же, мужья поручили мне кормить всех тех, кто рассчитывал на их покровительство.
День и ночь, жертвуя своими удобствами, я несла это тяжелое бремя, которое не способен нести злонамеренный человек, и при этом оставалась преданной своим мужьям. Пока мои супруги утверждали в государстве праведность, я в одиночку следила за казной, которая всегда была полна, словно корабль Варуны. Я служила мужьям день и ночь, терпеливо снося голод и жажду; таким образом, для меня перестала существовать разница между днем и ночью. Я просыпалась первой, а ложилась последней".