Что готовить на нам-хатте, если прасад подается аж в 19 часам?и не навредить здоровью

[Петровкин]

Те, кто умерены в еде (и даже мясоеды), не переживают из-за пустяков, наслаждаются едой, благодарны своим близким и Богу, -у них обычно все замечательно переваривается....

Тоже такое наблюдал.

[Петровкин]

У меня такое впечатление, что существуют две Аюрведы Одна "классическая", другая "практическая".
Практическая говорит, что на ночь зерновые есть не стоит. Печальный опыт подтверждал это многократно.
Классическая однако говорит, что можно, и даже рекомендует... Непонятно, что делать с такой теорией. Возможно, там куча оговорок? Типа рекомендуется, но вот с такой вот пачкой специй, и вот в таком то количестве, и вот в таком-то настроении и т.д. и т.п...

Нельзя Аюрведу применять для всех одинаково. У каждого должна быть "своя" Аюрведа.

Мне кажется, тут причина и следствие перевернуты... Если у человека по карме хороший огонь пищеварения, конечно он не парится с совместимостями, временем и прочим и просто наслаждается едой. У меня тоже есть такие знакомые Если же "пищеварительная карма" не очень, то человек просто вынужден следить за тем что и когда он ест, иначе проблемы возникают.

Медитация на проблемы - их и притягивает.

[Сандра]

Вот если бы было у меня плохое пищеварение притянуто....я бы это поняла.
А так у меня лично оно плохое столько, сколько я себя помню.... т.е. даже может лет с двух.
А в детстве проявляются болезни кармические. С ними можно только диетой бороться. Т.е. я не в этой жизни их приобрела какими то поступками. А в прошлой. И соответственно не помню, чем.

[Kasturika d.d.]

Нельзя Аюрведу применять для всех одинаково. У каждого должна быть "своя" Аюрведа.

Звучит убедительно... а что вы имели ввиду?

[Kasturika d.d.]

Очень вдохновляющая история о том, какие программы и пиры устраивались преданными при Шриле Прабхупаде:

Было одиннадцать часов вечера, и свет в квартире Свамиджи горел только на кухне.
Свамиджи не спал: он учил Киртанананду и Брахмананду готовить, поскольку завтра, в
воскресенье, они собирались устроить пир для гостей. Киртанананда предложил назвать его
«Пиром любви», и Свамиджи одобрил это название, хотя некоторым преданным поначалу было
немного странно слышать: «Пир любви».
По всей округе преданные развесили афиши и одно
объявление поместили в окне храма. Свамиджи пообещал приготовить прасада как минимум на
пятьдесят человек. Он сказал, что «Пиры любви» должны стать важной составлIяющей
деятельности ИСККОН. Он много раз говорил, что пища, предложенная Кришне, становится
духовной, и всякий, кто ест ее, получает огромное духовное благо. «Прасад» значит «милость».
Помощники почтительно стояли возле Свамиджи, порой отступая, чтобы не мешаться, а
порой – заглядывая через плечо, когда он смешивал специи, ставил на огонь посуду или просил
что-то подать.

Деревянной ложкой он помешивал сладкий рис в большой кастрюле – тут важно
было не останавливаться – и медленно вливал в него молоко.
– Если пригорит, то будет безнадежно испорчен, – сказал он и вручил ложку Киртанананде.
Потом он научил их, как делать гхи, нагревая масло и отделяя твердые частицы от жира.
Одновременно с этим они готовили яблочное чатни.
Свамиджи был молчалив. Но когда Брахмананда спросил, где это он научился так хорошо
готовить, он рассказал, что усвоил эту науку, наблюдая, как готовит его мать. Он засмеялся и
добавил, что это было совсем не похоже на то, как готовят на Западе – где вы достаете из
холодильника кусок мяса, бросаете в кастрюлю, варите, солите и едите, как животное! А в Корее,
сказал он, едят собак. Но люди должны питаться зерновыми, фруктами, овощами и молоком.
Самое главное – они не должны убивать коров.

Пока Брахмананда резал яблоки, укладывая их в кастрюлю, где они должны были
тушиться, а Киртанананда мешал сладкий рис, Свамиджи приготовил масалу – смесь специй,
которую хотел добавить в горячие яблоки. Когда масала затрещала и задымилась на маленькой
сковородке, в горячем топленом масле, они почувствовали знакомый терпкий запах перца чилли и
семян кумина. Свамиджи наблюдал за тремя процессами одновременно – за приготовлением
сладкого риса, яблочного чатни и поджариванием масалы. При этом он предупредил
Киртанананду, что сладкий рис нужно мешать не переставая, не забывая скрести дно кастрюли; он
взял из рук Киртанананды ложку и показал, как правильно. Он объяснил, что сладкий рис, чатни и
еще кое-что можно приготовить заранее, но утром предстоит сделать много чего еще.

Несмотря на то, что лег Свамиджи очень поздно, на следующий день он поднялся чуть
свет, и после утренней лекции вернулся на кухню. Теперь в его комнате сидело с полдюжины
учеников, занятых приготовлением теста для пури и самос. Свамиджи показал им, как это
делается, и Умапати какое-то время месил, попросту колотя мягкое тесто кулаками. У
Брахмананды получалось лучше – он бросался на большой комок теста всей тяжестью своего
борцовского тела.
Когда Свамиджи вошел в комнату, чтобы посмотреть, как идут дела, ученики с уважением
подняли на него глаза. В его присутствии они всегда были очень серьезны. Он взял одно пури и
рассмотрел его повнимательнее.
– Не пойдет, – сказал он. – Но еще немного – и будет совсем как надо.
Он опустился на корточки, посреди скомканных обрезков и бесформенных кусочков теста,
возле своих незадачливых помощников, которые, хотя и старались изо всех сил, развели ужасный
беспорядок. Он взял небольшой кусочек теста, размял его пальцами, а затем ловко раскатал
деревянной скалкой – получилось абсолютно круглое пури. Он продемонстрировал ученикам
полупрозрачную, тонкую (но не слишком) лепешку из теста.
– Делайте так, – сказал он. – Но побыстрее.
Увидев, что тесто слишком жесткое, Свамиджи добавил немного топленого масла, а потом
– немного молока и довел его до более мягкой консистенции.
– Все должно быть как следует, – сказал он.
С удвоенным усердием ученики принялись за работу. Кто из них слышал раньше о пури
или самосах? Все это было так ново и так значимо – ведь это было частью преданного служения!
Свамиджи сам готовил большую часть блюд, одновременно наблюдая за своими
помощниками.

Он всегда был где-то поблизости. Он босиком переходил из кухни в гостиную или
же в свою комнату. Но даже когда он был у себя, ученики видели его через окошечко в стене.
Свамиджи лично следил за приготовлением каждого из дюжины блюд. Одно за другим
ученики относили их прямо в кастрюлях в зал и ставили перед портретом Господа Чайтаньи.
Там были халава, дал, два вида сабджи, разноцветный рис, пури, самосы, сладкий рис, яблочное чатни и гулабджамуны, или сладкие шары – пули ИСККОН.
Эти сладкие шары Свамиджи сам долго обжаривал на медленном огне в топленом масле, пока они не становились золотисто-коричневыми и вздувались, а затем шумовкой доставал их один за другим и клал для пропитки в сахарный сироп. Он знал, что эти золотистые, обжаренные в масле молочные шары, пропитанные сахарным сиропом, были любимым лакомством его учеников. Он называл их «пулями ИСККОН»,потому что они были их оружием в войне против майи. Он даже распорядился, чтобы банка с «пулями ИСККОН», плавающими в сиропе, всегда стояла в гостиной, где ученики могли в любое время брать их, не спрашивая ни у кого разрешения. Каждый мог брать столько, сколько хотел.

Киртанананда внес в комнату начинку для самос – пасту из разваренного шпината и
зеленого горошка, которую Свами обильно приправил специями.
Свамиджи научил их, как делать самосы – это было целое искусство.
Он взял полукруглую лепешку из теста, сделал из нее конус,
положил внутрь ложку начинки, сомкнул края и защипнул – получилась самоса, готовая к жарке.
Ачьютананда относил неумело слепленные пури на кухню, где в компании с
Киртананандой жарил по две штуки за раз. Если все условия – температура масла, консистенция
теста, размер, форма и толщина лепешки – были соблюдены, пури прожаривались всего за
несколько секунд. Они всплывали на поверхность масла, раздуваясь, как воздушные шарики,
после чего повара вынимали их и ставили на ребро в картонную коробку, чтобы стек избыток
масла.
Когда последние приготовления к празднику были завершены, ученики Свамиджи смыли с
рук засохшее тесто и спустились в храм. Они разложили на полу соломенные маты и
приготовились встречать гостей. А Свамиджи и двое его помощников тем временем предлагали
все блюда Господу Чайтанье, вознося молитвы парампаре.

На первый «пир любви» народу пришло немного, но у преданных праздничный прасад
вызвал такой восторг, что малочисленность гостей нисколько их не смутила. Они готовы были
съесть все сами.


Сатсварупа:
Свамиджи приготовил «брахманские спагетти». Это были спиральки из
рисовой муки, обжаренные в масле и пропитанные сахарным сиропом.

Еще там была халава, рис пушпанна с жареными сырными шариками, самосы, хрустящие жареные бобы мунг с солью и специями, пури, гулабджамуны. Все получилось очень «смачным», как выражался Хаягрива.»
Да, –шутил он. – Все было очень смачно».
Праздничная трапеза производила очень сильное впечатление. Целую неделю мы укрощали
чувства, следуя строгим правилам и контролируя язык. А пир был своего рода наградой.
Свамиджи и Кришна давали нам возможность почувствовать вкус глубокого духовного экстаза,
хотя мы все еще были новичками и по-прежнему находились в материальном мире. Прежде чем
приступить к прасаду, я молился: «О Господь, пожалуйста, позволь мне все время оставаться в
сознании Кришны, потому что здесь все так замечательно, а я такой падший. Позволь мне служить
Свамиджи, позволь насладиться этим пиром в духовном блаженстве». Затем я начинал есть,
переходя от одного вкуса к другому – чудесный рис, мои любимые овощи, хлеб – напоследок я
всегда оставлял гулабджамуны, думая: «Захочу – возьму добавку, а то и не одну». Мы не спускали
глаз с больших кастрюль, уверенные, что прасада хватит на всех. Каждый пир становился для нас
новым откровением. Мы откровенно наслаждались, ублажая свои чувства. Прасад играл очень
важную роль в нашей жизни.
Постепенно народу стало приходить все больше. Угощение было бесплатное, и
пользовалось хорошей репутацией. Приходили, в основном, местные хиппи, но иногда являлись
любопытствующие ньюйоркцы из более культурных слоев общества и даже родители преданных.
Если места в храме для всех не хватало, гости располагались во дворе. Они брали бумажные
тарелки с прасадом, шли в садик на заднем дворе и устраивались под пожарной лестницей, за
садовым столиком или в каком-нибудь другом уголке, а поев, возвращались в храм за добавкой.
Преданные стояли возле кастрюль с прасадом, и гости один за другим подходили к ним за
очередной порцией. Соседям не очень нравилось, что во дворе собираются пирующие гости, и
преданные старались как-то успокоить их, разнося по квартирам тарелки с прасадом. Хотя сам
Свамиджи в храм не спускался, он тоже принимал прасад у себя в комнате и с удовольствием
слушал сообщения об успехе своего нового начинания.

Однажды преданные так навалились на еду, что чуть было не съели все сами, забыв о
гостях, и Киртанананде пришлось отчитать их за эгоизм. Постепенно все начали понимать, что
воскресные пиры устраиваются не столько для их удовольствия, сколько для того, чтобы привлечь
людей к сознанию Кришны.
* * *

[Петровкин]

а что вы имели ввиду?

Не совсем понял Ваш вопрос )))

[Петровкин]

Вот если бы было у меня плохое пищеварение притянуто....я бы это поняла.
А так у меня лично оно плохое столько, сколько я себя помню.... т.е. даже может лет с двух.
А в детстве проявляются болезни кармические. С ними можно только диетой бороться. Т.е. я не в этой жизни их приобрела какими то поступками. А в прошлой. И соответственно не помню, чем.

Кармические проблемы действуют на нас только до тех пор, пока мы сохраняем то сознание, в котором приобрели плохую карму. Если сознание изменить, то карма не сможет проявиться. А если еще и раскаяться (за плохое сознание), то она вообще уйдет.
Хотя, конечно, говорить легче, чем делать...